XXIV. Но избави нас от редактора! Facilius est plus facere, quam idem.¹
Quintilian

…Потому что редактор – очень опасная личность, и это известно мне по собственному опыту: ведь я уже более двадцати пяти раз был редактором!

Всем нам известен афоризм Жуковского, что «переводчик в прозе есть раб, переводчик в стихах - соперник», и мы его повторяем, соглашаемся, сомневаемся, спорим… А я бы высказал другую, думаю, бесспорную мысль, - что редактор всегда непроизвольно соперник переводчика!

И каждый раз, когда получаю от редактора выправленную им рукопись, у меня начинает щемить сердце, и какое-то время я не решаюсь открыть, заглянуть: что натворил там мой редактор?

Он – товарищ редактор – должен (теоретически) быть не менее сведущим и опытным, чем переводчик, так как он (или чаще, она) выступает, в известном смысле, в роли учителя или инспектора, а переводчик – в роли ученика или инспектируемого. На практике же до сих пор это оказывалось, за небольшими исключениями, отнюдь не так, и мы с удивлением и завистью читаем о редакторских методах и практике И.Кашкина, С.Маршака.

Мои переводы редактировали более тридцати редакторов. Почему-то очень многие, указывая на мои ошибки, старались, да и теперь стараются только доказать, что я не знаю, не умею, - то есть не помочь улучшить перевод, а скорее принизить моё чувство переводчика или же навязать своё понимание, свой вкус. Этим они всегда подбавляют порцию хинина (очень часто - несдобренного сахаром) к самым дельным, самым удачным своим поправкам.

Обыкновенно большинство редакторов желают всегда быть правыми. Конечно, переводчик хочет того же и горячится, оба не выслушивают друг друга. А это приводит к спорам, к ссорам, к очень серьёзным конфликтам, к чернильной войне на полях рукописи, даже к посредничеству арбитров… Между тем первейшим правилом в сотрудничестве переводчика с редактором (как впрочем, в каждом сотрудничестве) должна быть древняя максима римского права: audiatur et altera pars – выслушай и другую сторону!

Самым правильным почти всегда бывает третье решение спорного места, к которому приходят благодаря общим усилиям оба – переводчик и редактор. И вызревает оно, это третье решение, в процессе самой работы: редактор указывает «где болит», переводчик сосредоточивается, разгораются прения, и вдруг в одной из этих двух голов «щёлк!» - всё становится на свои места.

Прекрасно! Только вот путь до этого крайне полезного и безболезненного щелчка часто не обходится без других щелчков, не таких уж безболезненных. Ведь всё-таки переводчик, как говорится, «хозяин» перевода и редактор должен помнить, что по правилам игры последнее слово всегда остаётся за переводчиком, кроме тех случаев, когда редактор в самом начале аргументировано заявит, что перевод вообще не годится.

А спорить с редактором приходится из-за глупейших мелочей, причём самые болезненные для меня споры всегда из-за «игры в синонимы». Но не той, о которой говорит Л.Н.Соболев², а произвольной замены вроде «также - тоже» и «почему-отчего», и изменения порядка слов в предложении.

Один из моих редакторов (одна!), вынужденная согласиться со мной, что большинство её поправок несостоятельны, почти в слезах воскликнула: «Но чем же я докажу, что я работала над этой рукописью?». А как-то хороший редактор получил от начальства выговор, что он-де «очень мало поправил». Редактор возразил, что редактированные им книги были переведены лучшими переводчиками и поправлять там было почти нечего, но возражение не было принято во внимание. Эти два примера и объясняют в некоторой степени создавшееся положение: раз есть редактор, должна быть и правка!

Другой редактор (тоже она) заявила мне, что в первый раз работает над переводом, который «читается как оригинал». Я был польщён, но… получив назад рукопись, страницы которой пестрели поправками, я спросил: «Для чего вы это сделали?», а она ответила: «Мне так больше нравится!». Когда же правка была просмотрена и корректорами, она же, показывая мне их красные пометки и вопросительные знаки, заметила всевопрошающим тоном: «Ведь и они должны показать, что что-то делали!».

А был у меня и такой редактор (он!), который зачёркнутое мной на машинке перечёркивал жирным карандашом – своим, редакторским! «Вот, - мол, - и это я поправил!».

Отношение разных таких редакторов ко мне и к плодам моих мук переводческих учило меня, как не следует редактору держать себя с переводчиком и как следует уважать его труд и мнение; как не следует спешить с собственными заключениями и поправками и как следует настаивать на верности переводчика автору; как не следует быть всезнающим и беспощадным судьёй и как следует добиваться возможно лучших результатов и, в конце концов, как редактор должен помнить, что автор перевода не он, а переводчик!

Но до чего же это трудно! Ох, как трудно! Потому что каждому переводчику и каждому редактору нравится больше его собственный вариант, его собственное решение всех спорных вопросов. И как хочется редактору переделать всё по-своему! А это порою доводит до того, что переводчик перестаёт чувствовать перевод своим!

Неужели же всегда и все редакторы такие? Ведь это перечень отрицательного и нежелательного! Нет, далеко не всегда и не все. Было у меня и много дельных, знающих, вдумчивых и внимательных редакторов, - некоторые из них даже и не зачёркивали, а только подчёркивали; не поправляли, а предлагали; не спорили, а обсуждали; не навязывали своё мнение и вкус, а советовали. У них я учился переводить и редактировать!

Несколько раз мне предлагали работать без редактора, но я никогда не соглашался. Не соглашался даже перед перспективой получить в редакторы «трудного» для меня человека. Почему? Всё из-за того же постулата: знай, что не знаешь! И это не чувство собственной неполноценности, а полное сознание необходимости «свежей головы» - постороннего взгляда, который заметит то, что сам ты читаешь пятый раз и не замечаешь. Нет, без редактора я не могу, даже без неприятного и плохого. Пусть будет даже последним придирой, зазнайкой, грубияном – мне нужен редактор, который будет даже нарочно выискивать, за что бы зацепиться. Важно только не отступать там, где знаешь, где чувствуешь, что твоё решение правильно и удачно; важно только остаться хозяином своего перевода.

Не могу, с другой стороны, отрицать и того, что с самого начала и до сих пор правка чужих переводов, когда я выполняю обязанности редактора, продолжает быть для меня большой школой. Сличение рукописи с подлинником и замеченные огрехи переводчика учили и ещё учат меня , во что нужно вглядываться, чего нужно остерегаться, что нужно искать в оригинале, к чему нужно стремиться. А контакты, «собеседования» с переводчиками – тому, как нужно защищаться от редактора!

¹ Легче сделать более, нежели то же. (лат.)
² Соболев Л.Н. Пособие по переводу с русского языка на французский. М., 1952, с.190.