Об особенностях работы с президентами, премьерами и другими политиками высшего ранга рассказывает заведующий отделом устных переводов Департамента лингвистического обеспечения МИД РФ Валерий Зайцев
Автор статьи: Александр Куранов, Независимая Газета

Валерию Зайцеву довелось принимать участие в качестве переводчика в большинстве важнейших событий последнего десятилетия. Он сопровождал Бориса Ельцина в самой первой его зарубежной поездке после распада СССР и работал с ним до декабря 2000 года, многократно помогал в буквальном смысле слова "найти общий язык" с зарубежными лидерами Владимиру Путину и Михаилу Касьянову, Виктору Черномырдину и Евгению Примакову, спикерам обеих палат парламента и всем главам нашего дипломатического ведомства, начиная с Эдуарда Шеварднадзе. В интервью "НГ" Валерий Зайцев рассказывает о технологии работы переводчика на высшем уровне, о неизбежных рифах и казусах, а также особенностях семейных посиделок государственных лидеров.

Фотография справа: Тот случай,когда третий - отнюдь не лишний. Встреча Владимира Путина с генсеком НАТО Джорджем Робертсоном. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

- Валерий Владимирович, насколько хорошо уже владеет английским языком наш президент? Была информация, что он регулярно им занимается, да и по телерепортажам видно, что Путин иногда самостоятельно и весьма непринужденно ведет разговор, например, с президентом Бушем. В данном случае речь у них, видимо, идет в основном на житейские темы?

- Совсем не обязательно. Владимир Владимирович способен поддерживать разговор на английском языке на весьма высоком уровне почти по любой теме. Он очень интенсивно учит язык, и с ним в этом плане становится работать весьма непросто, поскольку нельзя не ощутить внимательного отслеживания качества перевода.

- Путин начал учить английский язык, уже будучи президентом?

- Я думаю, что английский был у него вторым языком уже в вузе, после немецкого. Но сейчас президент очень здорово активизировал его и весьма уверенно чувствует себя в разговоре с англоязычным собеседником.

- Насколько близко к тексту оригинала можно перевести чью-то речь? Каждая ли фраза переводима на 99%?

- В данном случае речь идет о культурной стыковке языков. Существуют языковые эквиваленты. Ведь многие речевые обороты сложились под влиянием библейских высказываний или басен и пословиц, пришедших к нам из древних времен. Но если в основе сказанного лежит иной культурный слой, то в таком случае приходится давать дословный перевод.

- Можете проиллюстрировать это на конкретном примере?

- Во время пресс-конференции по итогам одной из первых встреч с британским премьером Тони Блэром в Петербурге президент Путин сказал, что федеральные войска часто встречают на стенах домов и на заборах в Чечне надписи, сделанные бандитами: "Аллах над нами, козлы под нами". Моему коллеге пришлось с лету переводить эту фразу, и он перевел ее на английский язык дословно. Пресс-конференция транслировалась на всю Россию, и к нам в отдел вскоре посыпались отовсюду возмущенные письма "знатоков и любителей" английского языка, которые в самых различных вариантах трактовали перевод упомянутой фразы, настаивая, что переводчик был неправ. Однако через несколько месяцев мы узнали, что специалисты из британского МИД самым тщательным образом проанализировали эту фразу и пришли к выводу, что наш переводчик изложил ее по-английски так, как и требовалось.

- Кому вы переводили и переводите, помимо президента Путина?

- Весь период президентства Бориса Николаевича Ельцина я был одним из тех, кто работал с ним, переводил всем министрам иностранных дел, начиная с Эдуарда Шеварднадзе, хотя, кроме него, все они уверенно владеют английским языком. Работал со всеми премьерами, начиная с Виктора Степановича Черномырдина.

- Михаил Касьянов хорошо владеет английским?

- Да, очень компетентно. Он ведь, помимо вузовской подготовки, в начале 1990-х учился в Канаде.

- Насколько широк круг переводчиков, работающих с политиками высшего уровня?

- В наш отдел входит чуть более 20 человек, а с высшими руководителями страны работает часть из них. Я считаю, что без переводческого стажа в 5-7 лет человек не готов работать с политиками первого ранга. Он может стушеваться, растеряться от допущенной ошибки и тем самым надолго психологически надломиться. Поэтому молодые ребята поначалу работают с делегациями на конференциях и в начальной стадии переговоров по различным проблемам.

- Существует ли у вас жесткая специализация или каждый в вашем отделе участвует в переговорах по всему спектру проблем - от политических и военных до, например, экологических?

- Никакой специализации у нас нет, каждый из сотрудников должен быть готов переводить выступления по любой тематике. Переводчик должен быть любопытным, отовсюду впитывать любую информацию, даже обрывки звуков на языке, с которым он работает.

- На переговорах вы настроены на перевод только российскому представителю или работаете в обе стороны?

- Случается и так, что руководители зарубежных делегаций приезжают без переводчиков, иногда заранее предупреждая об этом, а порой и преподнося нам тем самым сюрприз. В то же время теперь немалое число российских политиков владеют английским языком. Порой они сами разговаривают с иностранными собеседниками, а иногда просят переводить лишь их собственные высказывания, поскольку понимают речь партнеров по переговорам.

- Какие качества являются главнейшими для переводчика такого уровня?

- Как это ни удивительно, но он должен очень хорошо владеть русским языком. Бывает, что человек прекрасно знает два-три языка, но весьма "грязновато", без умения четко и сжато изложить высказанную мысль переводит на родной язык, - просто потому, что ему не хватает общей культуры. Такой переводчик не может работать с политическими лидерами - людьми, в большинстве своем исключительно грамотными и высокообразованными.

- Классик среди советских переводчиков Валентин Михайлович Бережков рассказывал о конфузе, происшедшем как-то с ним во время встречи лидеров антигитлеровской коалиции в Ялте. На третьем часу переговоров, происходивших во время обеда, Бережков позволил себе в редкую минуту тишины быстренько забросить в рот пару кусочков мяса. И в этот самый момент Рузвельт что-то сказал Сталину. Тот ждет перевода, а Бережков сидит с полным ртом и не может ничего произнести. Тогда "вождь народов" грозно напомнил переводчику, что он приглашен сюда работать, а не есть. У вас не случались такого или иного рода казусы?

- Казусы в любой работе, и в нашей тоже, неизбежны. Поесть я стараюсь заблаговременно, до начала переговоров, ведь они, кроме прочего, требуют от переводчика больших затрат энергии. А если говорить о казусах вообще, то переводчиков часто пытаются поймать на ошибках те, кто считает себя знатоком того или иного языка.

Однажды я работал на очередной встрече Гор - Черномырдин. Ланч был посвящен проблемам развития демократии. И Виктор Степанович вдруг разразился аж 10-минутным спичем на эту тему, причем говорил так логически связно, что я никак не мог прервать его речь для перевода. Когда Черномырдин закончил выступать, то, видимо, понял, что немного переборщил по времени, и этак тихо мне сказал: "Ну, ты, это, там, покороче!" И я постарался управиться с переводом минуты за четыре, понимая, что текст в полном объеме никто слушать не будет. И где-то к середине перевода вдруг слышу, как один из членов нашей делегации громко произносит: "Плохой переводчик!"

- Вам было обидно?

- Скорее любопытно, чем обидно, ведь я к тому времени уже был достаточно "тертым калачом" и много чего наслышался во время международных встреч.

- Вам приходилось при переводе корректировать речь кого-то из российских политиков, выстраивая ее более правильно?

- Я не склонен к корректировкам. Если здесь приукрашивать, пытаться подправлять политика логически или формально - возникает опасность недопонимания. Каждый высший политический деятель вправе знать, с кем он имеет дело.

- А если политик выражается порой так, что и по-русски не всегда понятно, что он имел в виду?

- Тогда можно и переспросить. Но ни в коем случае нельзя брать на себя ответственность толкования чужих мыслей на свой лад. Лучше переспросить, хотя этим тоже нельзя злоупотреблять. Если у тебя есть трудности с пониманием построения речи или логики того политика, с которым тебе предстоит работать, надо заранее читать и слушать его выступления, то есть опять-таки необходимо тщательно готовиться к любым переговорам.

- Я помню, как впервые увидел в работе вашего старшего коллегу, Виктора Михайловича Суходрева, переводившего всем советским лидерам со времен Хрущева и до Горбачева. Во время выступлений Брежнева и Никсона он что-то быстро заносил в небольшой блокнотик, а потом с помощью этих записей переводил. Какова технология вашей работы? Что за клинопись вы вносите в свой блокнот? Это же не обычная стенограмма?

- Каждый переводчик высокого класса должен владеть особой системой записи, которая у нас обычно строится на системе, которая преподается в инъязе. Как правило, каждый ее дорабатывает "под себя", будь то понятийная запись или - реже - фонетическая. Фраза раскладывается на фрагменты, и по кирпичикам, мнемонически, идет восстановление произнесенного. Ни в коем случае нельзя полагаться на память. После долгого перелета или многочасовых переговоров она часто подводит.

- Сколь велика разница в работе с Ельциным и с Путиным?

- Разница гигантская. Иной темп беседы, иная подача материала. У Бориса Николаевича очень развитая, афористичная речь, и фразы он строит совершенно по-иному, чем Владимир Владимирович. У Путина все идет от рассудка, у него все разложено по полочкам, больше конкретики. У Ельцина - больше эмоций и образности.

- Я хотел бы вернуться к технологии вашей работы. Виктор Михайлович Суходрев четверть века назад рассказывал мне, что переводчик после переговоров двух государственных лидеров в режиме "один на один" всегда составляет запись разговора, ведь он был его единственным свидетелем. Сейчас это тоже входит в ваши обязанности?

- Да, после переговоров "один на один" всегда делается запись разговора. Никакие электронные средства (по крайней мере с российской стороны) при такой беседе не используются. Главные инструменты переводчика - ручка и блокнот. Таковы традиции, а они в дипломатии - самые живучие.

- Отсутствие диктофонов и прочей техники продиктовано сохранением конфиденциальности, государственной тайны?

- Да, это вопрос конфиденциальности, если хотите - тайны. Но прежде всего это вопрос доверия. При переговорах с глазу на глаз переводчик выступает в качестве как бы невольного свидетеля интимной беседы двух людей. И репутация переводчика должна быть абсолютно непререкаемой, без малейшей тени сомнений на этот счет.

- На ранчо в Техасе в ноябре 2001 года переводили вы?

- Да, но переводчики там были с каждой стороны.

- Есть особенности в вашей работе при такого рода семейных посиделках политических лидеров?

- Назвать подобную встречу "семейными посиделками" можно лишь с немалой натяжкой. Да, идет милая светская беседа. Но ведь ее ведут лидеры таких огромных держав, осознающие свою огромную ответственность. Они не могут позволить себе расслабиться и говорить о пустяках. Непременно через весь разговор красной нитью идут текущие проблемы, и политики снова и снова возвращаются то к "Аль-Каиде", то к чему-то еще. Конечно, эти беседы проходят очень живо и интересно. Но они сугубо приватные.